МОЙ ГОРОД

БЛОКАДА

    «По на­шей жиз­ни про­нес­лась вой­на»

Мы де­ти вой­ны, мы уже по­се­де­ли,

Но раз­ве за­быть нам во­ен­ные дни,

Как мы в опус­тев­ших квар­ти­рах си­де­ли,

От го­ло­да на но­ги встать не мог­ли. 

Га­ли­на Векс­лер

 

Лег­кое по­сту­ки­ва­ние в стек­ло. Она от­кры­ва­ет створ­ку и по­лу­ча­ет ки­пу книг, а ино­гда и что-то из до­маш­не­го: ба­ноч­ку со­ле­нья, пе­че­но­сти или про­сто кон­фе­ты. По об­лож­кам книг ви­дит: де­воч­ки при­нес­ли и то, что за­ка­за­ла и что-то – не­зна­ко­мое, то, что вы­бра­ли биб­лио­те­ка­ри Тать­я­на Ива­нов­на Ко­ро­сте­ле­ва, Тать­я­на Пав­лов­на Гу­ляе­ва, Оль­га Ан­д­ре­ев­на Ми­ро­но­ва и Да­рья Пен­зи­на. На­ве­ща­ют её и как кол­ле­гу и как че­ло­ве­ка, ко­то­рый ну­ж­да­ет­ся в по­мо­щи дру­гих лю­дей.

Мир Га­ли­ны Оси­пов­ны замк­нут квад­рат­ны­ми мет­ра­ми её не­боль­шой квар­тир­ки в Кин­дя­ков­ке. Ок­но на ули­цу – в пол­ном смыс­ле сло­ва ок­но и в дру­гой мир.

Га­ли­на Оси­пов­на - ин­те­рес­ный со­бе­сед­ник. Она хо­ро­шо зна­ет род­ной Ле­нин­град и с удо­воль­ст­ви­ем вспо­ми­на­ет, как хо­ди­ла в Пуш­кин­ский Дом, про­во­ди­ла вы­ход­ные дни в зна­ме­ни­той Пуб­лич­ке, как ча­са­ми гу­ля­ла на Мар­со­вом по­ле. В эти, пред­ше­ст­вую­щие 65-ле­тию По­бе­ды в Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­не дни, биб­лио­те­ка­рям хо­те­лось бы ор­га­ни­зо­вать для сво­их чи­та­те­лей встре­чу с Га­ли­ной Оси­пов­ной: ведь она – не про­сто сви­де­тель, она - оче­ви­дец вой­ны, че­ло­век. Пе­ре­жив­ший бло­ка­ду Ле­нин­гра­да. К со­жа­ле­нию, по­ка что биб­лио­те­ка­рям при­хо­дит­ся пе­ре­ска­зы­вать ис­то­рию Га­ли­ны Оси­пов­ны са­мим.  

 

Я ро­дом с Ва­силь­ев­ско­го ост­ро­ва  

До­во­ен­ный пе­ри­од Гаи Векс­лер был со­ткан из сча­стья: ведь ря­дом бы­ли ма­ма, ня­ня и лю­би­мая се­ст­ра. От­но­ше­ния ма­те­ри и от­ца не сло­жи­лись: отец Осип Векс­лер жил в Ри­ге. Квар­ти­ра Векс­лер на Ва­силь­ев­ском ост­ро­ве на­по­ми­на­ла му­зей. Ча­сы из крас­но­го де­ре­ва, бек­ке­ров­ский ро­яль, на ко­то­ром де­воч­ки лю­би­ли наи­гры­вать арии из «Тра­виа­ты», зер­ка­ла в ста­рин­ных рам­ках, не­сколь­ко ори­ги­наль­ных книж­ных шка­фов, мно­го книг, кар­тин, фар­фо­ро­вой по­су­ды. Ня­ня во­ди­ла Га­лю в кру­жок ба­ле­та, ле­том вы­ез­жа­ли на да­чу, а зи­мой ка­та­лись на конь­ках-сне­гу­роч­ках. 

Ба­буш­ка с ма­ми­ной сто­ро­ны - Оль­га Ан­д­ре­ев­на Круг­лая (в де­ви­че­ст­ве Стер­ли­го­ва) за­кон­чи­ла вна­ча­ле Бес­ту­жев­ские кур­сы, за­тем ме­ди­цин­ский ин­сти­тут, ра­бо­та­ла вра­чом-пси­хи­ат­ром. Де­душ­ку – Алек­сан­д­ра Оси­по­ви­ча Круг­ло­го - Га­ля не зна­ла: он умер в 22-ом го­ду. Алек­сандр Оси­по­вич был чле­ном Ака­де­мии на­ук, пре­по­да­вал в уни­вер­си­те­те гре­че­ский язык и был од­ним из со­ста­ви­те­лей из­вест­но­го сло­ва­ря Брок­гау­за и Эф­ро­на. По­сле ре­во­лю­ции был глав­ным биб­лио­те­ка­рем Ака­де­мии на­ук, ав­то­ром мно­гих фун­да­мен­таль­ных ста­тей по биб­лио­те­ко­ве­де­нию. 

Ма­ма - Ми­ли­ца Алек­сан­д­ров­на – по­шла по сто­пам сво­ей ма­те­ри, ста­ла вра­чом. До вой­ны и по­сле нее ра­бо­та­ла в ро­диль­ном до­ме, а во вре­мя вой­ны – в гос­пи­та­лях. Путь ма­те­ри и ба­буш­ки по­вто­ри­ла стар­шая се­ст­ра – Тать­я­на. Она ста­ла хи­рур­гом. В 1952 бы­ла рас­пре­де­ле­на в об­ла­ст­ную боль­ни­цу Уль­я­нов­ска, ка­кое-то вре­мя она ра­бо­та­ла в по­ли­кли­ни­ке мо­тор­но­го за­во­да. Га­ли­на же вы­бра­ла биб­лио­теч­ное де­ло. Воз­мож­но, ска­за­лось то, что, не­смот­ря на до­воль­но ша­лов­ли­вый ха­рак­тер, она лю­би­ла рыть­ся в де­душ­ки­ных кни­гах и кар­то­те­ках. С от­ли­чи­ем за­кон­чи­ла ин­сти­тут куль­ту­ры и ас­пи­ран­ту­ру (за­оч­но). Со­рок лет Га­ли­на Оси­пов­на Векс­лер про­ра­бо­та­ла в Цен­траль­ной дет­ской биб­лио­те­ке Ва­си­лео­ст­ров­ско­го рай­она Ле­нин­гра­да. Она лю­би­ла де­тей, с удо­воль­ст­ви­ем от­ве­ча­ла на их са­мые, ка­за­лось бы, не­ожи­дан­ные во­про­сы. Вспо­ми­ная го­ды ра­бо­ты, Га­ли­на Оси­пов­на при­зна­ет­ся, что по­рой и се­го­дня, уже на от­ды­хе, все то, что уз­на­ет, на­чи­на­ет об­ду­мы­вать с точ­ки зре­нии вос­при­ятия де­тей, о том, как до­ход­чи­вее и в то же вре­мя яр­че мож­но бы­ло бы рас­ска­зать об этом де­тям. Она лю­би­ла ор­га­ни­зо­вы­вать и про­во­дить мас­со­вые ме­ро­прия­тия, при­гла­ша­ла к сво­им чи­та­те­лям из­вест­ных пи­са­те­лей и по­этов. На­при­мер, бы­ва­ли в биб­лио­те­ке ху­дож­ник Юрий Вас­не­цов, пи­са­те­ли Ви­та­лий Би­ан­ки и Ни­ко­лай Слад­ков. Не­смот­ря на бо­лезнь ног, Га­ли­на Оси­пов­на час­то бы­ва­ла на встре­чах с из­вест­ны­ми пи­са­те­ля­ми Львом Кас­си­лем, Эду­ар­дом Аса­до­вым, а по­том с удо­воль­ст­ви­ем пе­ре­ска­зы­ва­ла «сво­им» чи­та­те­лям об этих встре­чах. В 60-е го­ды ее уро­ки-бе­се­ды транс­ли­ро­ва­лись по ле­нин­град­ско­му те­ле­ви­де­нию. На од­ном из них она рас­ска­зы­ва­ла ре­бя­там о про­фес­сии биб­лио­те­ка­ря. Боль­шим ус­пе­хом поль­зо­вал­ся раз­ра­бо­тан­ный ею урок биб­лио­теч­но-биб­лио­гра­фи­че­ских зна­ний. Спе­циа­ли­сты на­род­но­го об­ра­зо­ва­ния вве­ли его как обя­за­тель­ный в учеб­ную про­грам­му для школь­ни­ков.

Га­ли­на Оси­пов­на поль­зо­ва­лась за­слу­жен­ным ав­то­ри­те­том сре­ди кол­лег не толь­ко сво­ей биб­лио­те­ки, но и все­го го­ро­да. Не­да­ром ей при­свое­но зва­ние «Луч­ше­го дет­ско­го биб­лио­те­ка­ря Ле­нин­гра­да» Все го­ды ра­бо­ты в дет­ской биб­лио­те­ке она не про­сто об­слу­жи­ва­ла чи­та­те­лей-де­тей, она с ни­ми дру­жи­ла. На­при­мер, до сих пор, уже сю­да, в Уль­я­новск, ей зво­нит од­на из ее дав­них чи­та­тель­ниц. Уже бу­ду­чи на пен­сии, она час­то встре­ча­ла сво­их быв­ших чи­та­те­лей. Сре­ди них был все­мир­но из­вест­ный пе­вец Сер­гей Лей­фер­кус. Он жил с ма­мой и ба­буш­кой, ко­то­рые под­дер­жи­ва­ли тя­гу маль­чи­ка к кни­гам. 

- Он дне­вал и но­че­вал в биб­лио­те­ке, - вспо­ми­на­ет лю­бо­зна­тель­но­го чи­та­те­ля Га­ли­на Оси­пов­на. 

Имя Га­ли­ны Векс­лер вне­се­но в По­чет­ную кни­гу Ле­нин­гра­да, она на­гра­ж­де­на ме­да­лью «В честь 300-ле­тия Санкт- Пе­тер­бур­га». 

 

Мы – де­ти вой­ны  

Вой­на на­ру­ши­ла при­выч­ный ук­лад жиз­ни: по­езд­ки на да­чу, по­се­ще­ние хо­рео­гра­фи­че­ско­го круж­ка, ред­кие, но та­кие дол­го­ждан­ные встре­чи с ма­те­рью. Ми­ли­ца Алек­сан­д­ров­на и до вой­ны мно­го ра­бо­та­ла, а по­сле нее не­де­ля­ми не ви­де­ла сво­их до­че­рей. В са­мые тре­пет­ные и неж­ные го­ды дет­ст­ва Га­ля и Та­ня бы­ли пре­дос­тав­ле­ны ня­не Ва­ре. Имен­но она со­об­щи­ла де­воч­кам, что на­ча­лась вой­на.

 Вна­ча­ле все ду­ма­ли, что она - не­на­дол­го: «Нас же так мно­го, мы их – фа­ши­стов - про­го­ним», убе­ж­да­ли де­воч­ки друг дру­га. Круг­лым дет­ским по­чер­ком Га­ля фик­си­ро­ва­ла, сколь­ко раз за день объ­яв­ля­ли тре­во­гу, по­сле ко­то­рой все долж­ны бы­ли спус­кать­ся в бом­бо­убе­жи­ще. А вот день 8 сен­тяб­ря пом­нит­ся и без за­пи­си. Жут­кий вой ре­зал слух, хо­те­лось лечь на пол и за­крыть го­ло­ву ру­ка­ми. По­сле ка­ж­дой бом­беж­ки Га­лю оше­лом­ля­ли раз­ру­шен­ные до­ма, ле­жа­щие на мос­то­вых ра­не­ные. Го­род го­рел, ка­ж­дый день ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во лю­дей ос­та­ва­лось без кры­ши над го­ло­вой. На­ча­лась бло­ка­да.

Как-то сра­зу ис­чез­ли про­дук­ты. По­том вве­ли кар­точ­ки. Од­на­ж­ды ня­ня Ва­ря и Га­ля встре­ти­ли вою­щую де­воч­ку. Не пла­чу­щую, а вою­щую… Ня­не уда­лось вы­пы­тать, что де­воч­ка по­те­ря­ла кар­точ­ки:

- На всю се­мью, на весь ме­сяц! – кри­ча­ла в один миг став­шая взрос­лой Га­ли­на свер­ст­ни­ца. Га­ля по­ни­ма­ла, что это очень страш­но. В ту по­ру ни­че­го страш­нее и быть не мог­ло. Раз­ве что са­ма смерть. Позд­нее Ве­ра Ин­бер на­пи­шет в по­же­ла­нии вра­гу: «…чтоб дом его сго­рел, чтоб он ос­леп, чтоб по­те­рял он кар­точ­ки на хлеб». 

Взрос­лые пре­ду­пре­ж­да­ли, что­бы де­ти ни­ко­му не от­ве­ча­ли на во­про­сы, ку­да и как мож­но прой­ти.

– Это мо­гут быть шпио­ны, ко­то­рые хо­тят уз­нать, в ка­ком до­ме что на­хо­дит­ся и по­том взо­рвать его.

 Один из дней со­рок вто­ро­го го­да стал ро­ко­вым для Га­ли Векс­лер, для Гал­ки, Гал­чон­ка, как на­зы­ва­ла ее ма­ма. Как обыч­но за ок­ном на­чал­ся арт­об­ст­рел. Она пом­нит звон раз­би­то­го стек­ла, свой страх, же­ла­ние спря­тать­ся под по­душ­ку, а по­том – бес­чув­ст­вен­ность ног. Они бы­ли, но она их не ощу­ща­ла.

С то­го мо­мен­та и до сих пор Га­ли­на Оси­пов­на пе­ре­дви­га­ет­ся с по­мо­щью кос­ты­лей. 

Мать по­ка­зы­ва­ла де­воч­ку вра­чам, но бы­ла вой­на, и ка­ж­дый день вра­чам при­хо­ди­лось в пер­вую оче­редь бе­жать к де­тям, у ко­то­рых бы­ли ото­рван­ные ко­неч­но­сти. Ко­гда умер­ла ня­ня, Га­лю уст­рои­ли в гос­пи­таль, ко­то­рый рас­по­ла­гал­ся в ту по­ру в «Ин­сти­ту­те вос­ста­нов­ле­ния тру­до­спо­соб­но­сти де­тей име­ни Тур­не­ра». Ог­ром­ная па­ла­та де­во­чек: у ко­го-то нет но­ги, у ко­го-то – ру­ки. На дол­гие го­ды Ин­сти­тут стал для них до­мом, боль­ни­цей, шко­лой. И не про­сто той, где учат и ста­вят оцен­ки, но и той, где ка­ж­дый день, а по­рой и час де­ти про­хо­ди­ли шко­лу жиз­ни во­ен­но­го пе­рио­да.

– Од­на из ня­не­чек при­влек­ла мое вни­ма­ние тем, что все вре­мя мол­ча­ла. И не про­сто, а как-то над­рыв­но. Я рас­спро­си­ла и уз­на­ла, что у нее бы­ло два сы­на, они го­ло­да­ли, и то­гда она ре­ши­ла спа­сти од­но­го за счет дру­го­го. То есть од­но­го кор­ми­ла, а дру­го­го нет. А они возь­ми и оба ум­ри…

– Как-то учи­тель­ни­ца Вар­ва­ра Пав­лов­на ве­ла урок. На­чал­ся арт­об­ст­рел. А ко­гда он за­кон­чил­ся, мы уви­де­ли, что у Вар­ва­ры Пав­лов­ны - се­дые во­ло­сы. Она уви­де­ла, что мы на нее смот­рим, по­до­шла к зер­ка­лу, по­мол­ча­ла, а по­том объ­яс­ни­ла нам, что очень боя­лась за доч­ку, ко­то­рую ей при­шлось ос­та­вить до­ма од­ну.

– Про­сну­лась и ви­жу: в даль­нем уг­лу на­шей спаль­ни си­дит Лю­ся и ест суп. Ест лож­кой, что-то из нее вы­ни­ма­ет, об­ли­зы­ва­ет и кла­дет на край та­рел­ки. Я не вы­дер­жа­ла и спро­си­ла, что она де­ла­ет. А она го­во­рит: «Мух об­ли­зы­ваю. Они жир­ные, жал­ко ведь жир-то…»

В гос­пи­та­ле Га­ля по­зна­ко­ми­лась с де­воч­кой, ко­то­рая ста­ла ей под­ру­гой на всю жизнь. Ин­гу Вы­соц­кую при­вез­ли с от­мо­ро­жен­ны­ми но­га­ми. Она рас­ска­за­ла, что 28 ян­ва­ря у нее умер­ла ма­ма, на сле­дую­щий день – ба­буш­ка. Па­па по­гиб в пер­вые дни вой­ны. Она смог­ла до­полз­ти до со­се­дей. Вна­ча­ле вра­чи ве­ли речь об ам­пу­та­ции но­ги до ко­ле­на, но все-та­ки от­ня­ли толь­ко ступ­ню. Ин­га рас­ска­зы­ва­ла, что они очень ма­ло ели и оте­ка­ли от го­ло­да. Бы­ло так хо­лод­но, что за­мер­за­ла во­да в ка­ст­рюль­ках. Ко­гда за­кон­чи­лись дро­ва, ба­буш­ка и Ин­га ста­ли от­пи­ли­вать де­ре­вян­ные руч­ки с кре­сел, ло­мать шка­фы. Ко­гда же со­жгли и их, ста­ли жечь кни­ги. Но они не да­ва­ли те­п­ла. 

Друж­ба с Ин­гой не пре­рва­лась и по­сле пе­ре­ез­да Га­ли­ны Векс­лер в Уль­я­новск. Лю­би­мой под­ру­ге она по­свя­ти­ла мно­го сти­хов, а в од­ном из них рас­ска­зал о её судь­бе:

Дав­но про­шла ве­ли­кая вой­на,

Но в жиз­ни тяж­кий след ос­та­ви­ла она.

В не­то­п­лен­ной квар­ти­ре ты ле­жа­ла,

Где вся се­мья без­молв­но уми­ра­ла.

 

«Ни­кто, в на­ших пись­мах ро­ясь,

не по­нял до глу­би­ны…»

В Уль­я­нов­ске она - в про­шлом «луч­ший дет­ский биб­лио­те­карь г. Ле­нин­гра­да» - жи­вет с 90-х го­дов. Уго­во­ри­ла се­ст­ра Тать­я­на Оси­пов­на Ря­буш­ко, ко­то­рой за­хо­те­лось жить ря­дом с млад­шей се­ст­рой. К со­жа­ле­нию, сё­ст­ры не­дол­го жи­ли ря­дом: в 1998 го­ду Тать­я­на Оси­пов­на умер­ла. Га­ли­на Векс­лер тя­же­ло пе­ре­жи­ва­ла уход се­ст­ры. «Я всем чу­жая, Та­ни нет…» - пи­шет она в сво­их сти­хах. Сти­хи – еще од­но «ок­но» в мир. Се­го­дня Га­ли­на Оси­пов­на пи­шет о том, что её вол­ну­ет: о шко­ле, об учи­те­лях, вспо­ми­на­ет тя­же­лые го­ды во­ен­но­го дет­ст­ва. Боль­шая часть её сти­хов опуб­ли­ко­ва­на в га­зе­те «По­сле уро­ков». Не­сколь­ко лет на­зад ле­нин­град­ская под­ру­га Ин­га Вы­соц­кая по­мог­ла Га­ли­не Векс­лер из­дать сбор­ник ее сти­хов. Он на­зы­ва­ет­ся «Труд­ные до­ро­ги жиз­ни». А свои пер­вые сти­хи она на­пи­са­ла в де­сять лет. На­зы­ва­ет их на­ив­ны­ми и тро­га­тель­ны­ми: ведь Га­ля - в ту по­ру со­всем ре­бё­нок - пи­са­ла о том, что её взвол­но­ва­ло:

…И вот ра­но ут­ром на пло­щадь 

Фа­ши­сты ее до­ве­ли.

На ящик по­ста­ви­ли Зою,

Ска­за­ли сол­да­ту: «Толк­ни!»

Это – о Зое Кос­мо­демь­ян­ской. А вот стро­ки из сти­хо­тво­ре­ния о Шу­ре Че­ка­ли­не:

Шел он, ти­хо на­пе­вая пес­ню,

И да­ле­кий крик его ос­та­но­вил.

– Стой, - вскри­чал сол­дат не­мец­кий, -

Ты в пле­ну, те­бя я за­хва­тил.

Мно­го сти­хов о Ле­нин­гра­де, о чер­но­мор­цах, о сол­да­тах. Де­воч­ка пи­са­ла о том, чем жи­ла в ту по­ру ее стра­на. Уже по­сле вой­ны она на­пи­са­ла «Ко­лы­бель­ную» и хо­те­ла по­слать ее Со­ловь­е­ву-Се­до­му, что­бы он, ес­ли сло­ва ему по­нра­вят­ся, на­пи­сал к ним му­зы­ку. «Мне хо­чет­ся, что­бы му­зы­ка бы­ла неж­ная, лас­ко­вая, до­хо­дя­щая до са­мой глу­би­ны ду­ши», - вы­ска­за­ла свое по­же­ла­ние Га­ля. К со­жа­ле­нию, она не ос­ме­ли­лась по­слать пись­мо, и оно ста­ло ча­стью ее лич­но­го ар­хи­ва. 

В ар­хи­ве Га­ли­ны Оси­пов­ны хра­нят­ся, на мой взгляд, на­стоя­щие сви­де­тель­ст­ва ис­то­рии. Ве­ро­ят­но, имен­но от де­душ­ки Га­ля Векс­лер унас­ле­до­ва­ла лю­бовь к кни­ге, к сло­ву, и да­же к ар­хи­ву. Не ка­ж­до­му да­но по­нять, за­чем хра­нить ста­рые бу­ма­ги, за­пис­ки, сти­хи. 

Я пе­ре­кла­ды­ваю по­жел­тев­шие от вре­ме­ни за­пис­ки во­ен­ных лет и пред­став­ляю, как ли­шен­ная дви­же­ний не­ко­гда та­кая под­виж­ная де­воч­ка под­счи­ты­ва­ет, сколь­ко же раз за день объ­яв­ля­ли тре­во­гу, а по­том за­пи­сы­ва­ет это на лис­точ­ке.

«23 ав­гу­ста 1941 го­да тре­во­га про­дол­жа­лась 2 ча­са 05 ми­нут».

«15 ап­ре­ля по­шли пер­вые трам­ваи».

«6 ок­тяб­ря 1944 го­да за­жгли на ули­цах фо­на­ри».

Есть и дру­гие сви­де­тель­ст­ва то­го вре­ме­ни – та­бе­ли ус­пе­вае­мо­сти. За вто­рой класс сред­ней шко­лы № 16 Га­ля Векс­лер по­лу­ча­ла толь­ко «хо­ро­шо» и «от­лич­но»: в те го­ды еще не ста­ви­ли оце­нок. А с 44-го го­да у Га­ли в ос­нов­ном толь­ко «5». Эти та­бе­ли вы­да­ва­лись уже в шко­ле при ин­сти­ту­те име­ни Тур­не­ра. В род­ной, 16-ой шко­ле, она боль­ше не учи­лась: не по­зво­ли­ла бо­лезнь ног. Кста­ти, в этой шко­ле, толь­ко в па­рал­лель­ном клас­се, учи­лась Та­ня Са­ви­че­ва. Га­ля не бы­ла с ней зна­ко­ма, но они зна­ли друг дру­га, так как встре­ча­лись на пе­ре­ме­нах, в сто­ло­вой, в школь­ном дво­ре.

Им вы­па­ла раз­ная судь­ба. Вско­ре по­сле про­ры­ва бло­ка­ды Та­ня умер­ла. Её фо­то­гра­фия и днев­ник на­хо­дят­ся в му­зее. Га­ле вы­па­ло жить. Труд­но быть че­ло­ве­ком, как сей­час го­во­рят, с ог­ра­ни­чен­ны­ми воз­мож­но­стя­ми? Еще не­дав­но Га­ли­на Оси­пов­на на­хо­ди­ла в се­бе си­лы по­мо­гать тем, кто ря­дом. На­при­мер, под­го­тав­ли­ва­ла к уче­бе в шко­ле со­сед­ских дев­чо­но­чек. Пре­по­да­ва­ла не­мец­кий тем, ко­му не по си­лам одо­леть этот язык в шко­ле. Се­го­дня ей труд­но от­крыть дверь. Труд­но сто­ять. Труд­но го­то­вить се­бе пи­щу. Но мож­но сми­рить­ся и с этим, ко­гда вре­мя от вре­ме­ни раз­да­ет­ся стук в ок­но. Это – дру­зья. Спа­си­бо, что они есть.

Люд­ми­ла ДЯ­ГИ­ЛЕ­ВА,

г. Уль­я­новск


http://piteropen.ru/house/blokada_3.html